Производство бумаги в России и СССР
Бумага для Ивана Грозного
На Руси писчая бумага вошла в употребление в первой половине XIV века. Первыми русскими документами на бумаге считают жалованную грамоту нижегородского князя Василия Давыдовича ярославскому Спасскому монастырю (до 1345 года) и «Договорную грамоту» московского великого князя Симеона Гордого с братьями (1350−1351). Старейшая отечественная бумажная книга «Поучения Исаака Сирина» относится к 1381 году.
Более двух с половиной столетий русские торговые люди покупали этот товар за границей — в Китае, Персии, Средней Азии и Европе. Львиная доля импорта в XIV веке приходилась на продукцию итальянского производства, в XV веке — немецкого, а в XVII — начале XVIII века — голландского.
Тысячами золотых рублей расплачивалось Московское государство с иноземцами за писчую и печатную бумагу. Английские купцы привозили французский товар в Архангельск и продавали по 50 копеек (чуть более 30 граммов серебра) за «стопу». Во Франции такая мера стоила пол-экю (15 граммов серебра). В Москве «стопа» бумаги в розницу уходила за 1 рубль 20 копеек.
Тысячами золотых рублей расплачивалось Московское государство с иноземцами за писчую и печатную бумагу. Английские купцы привозили французский товар в Архангельск и продавали по 50 копеек (чуть более 30 граммов серебра) за «стопу». Во Франции такая мера стоила пол-экю (15 граммов серебра). В Москве «стопа» бумаги в розницу уходила за 1 рубль 20 копеек.
Уникальные бумажные листы, выпущенные в России не позднее 1565 года, хранятся в музеях. Датский королевский архив располагает датированным 26 сентября 1570 года письмом Ивана Грозного королю Фредерику II. В 1971 году документ обнаружил в Копенгагене американский историк Эдвард Кинан. Второй раритет находится в Древлехранилище Института русской литературы Российской академии наук (Пушкинском Доме) в Санкт-Петербурге.
После присоединения в 1550—1556 годах Казанского и Астраханского ханств усилилось распространение христианства, потребовалось повысить уровень образования государственных служащих и военного люда. По личному приказу государя, с благословения митрополита Макария в московских палатах на Никольской улице Москвы первопечатник Иван Федоров с помощником Петром Мстиславцем устроили в 1553 году «особый дом для типографии».
Стоимость бумаги для двухтысячного тиража первой русской печатной книги достигала 700 рублей. На эту сумму можно было купить 400 лошадей или 300 холопов.
Современники Ивана Грозного задумались об «импортозамещении», но столкнулись с западными «санкциями». По заданию государя саксонец Ганс Шлитте нанял бумажных мастеров. Всех их арестовали в портах Германии по просьбе Ливонской конфедерации. Наследники Тевтонского ордена из Прибалтики опасались, что новая технология усилит Московское царство. Царь обратился к германскому императору Карлу V. Тот не помог, одного мастера казнили. «Дело Ганса Шлитте» подтолкнуло Ивана Грозного к Ливонской войне за выход к портам Балтики. Пионерами бумажного дела в нашей стране стали богемец Мартин Зауер и наш соотечественник Федор Савинов. Русский историк Н. П. Лихачев в 1891 году обнаружил в московском архиве
Министерства юстиции среди документов Троице-Сергиевой лавры список с купчей времен Ивана Грозного. Из документа следует, что некий Федор Писемский продавал в 1576 году свою вотчину некоему Третьяку Яковлеву — «в селе Копнино, Вантеево то ж, на р. Уче» (современная Ивантеевка Пушкинского района Московской области) поместье, принадлежавшее бывшему крестьянину Федору Савинову, «который бумажную мельницу держал». Полагают, что ее водяные колеса вертелись с 1550 года. Мельница не пережила пожара.
Первая в России бумажная фабрика не стала массовым производством, обслуживала лишь секретарей царя. Возможно, она не справилась с западными конкурентами или Смутное время прекратило ее существование.
Однако из «заморского» товара бумага все же превратилась в отечественную продукцию. Много ее требовалось не только зарождающимся типографиям, но и государственным учреждениям — приказам, а также грамотным людям, число которых росло.
После присоединения в 1550—1556 годах Казанского и Астраханского ханств усилилось распространение христианства, потребовалось повысить уровень образования государственных служащих и военного люда. По личному приказу государя, с благословения митрополита Макария в московских палатах на Никольской улице Москвы первопечатник Иван Федоров с помощником Петром Мстиславцем устроили в 1553 году «особый дом для типографии».
Стоимость бумаги для двухтысячного тиража первой русской печатной книги достигала 700 рублей. На эту сумму можно было купить 400 лошадей или 300 холопов.
Современники Ивана Грозного задумались об «импортозамещении», но столкнулись с западными «санкциями». По заданию государя саксонец Ганс Шлитте нанял бумажных мастеров. Всех их арестовали в портах Германии по просьбе Ливонской конфедерации. Наследники Тевтонского ордена из Прибалтики опасались, что новая технология усилит Московское царство. Царь обратился к германскому императору Карлу V. Тот не помог, одного мастера казнили. «Дело Ганса Шлитте» подтолкнуло Ивана Грозного к Ливонской войне за выход к портам Балтики. Пионерами бумажного дела в нашей стране стали богемец Мартин Зауер и наш соотечественник Федор Савинов. Русский историк Н. П. Лихачев в 1891 году обнаружил в московском архиве
Министерства юстиции среди документов Троице-Сергиевой лавры список с купчей времен Ивана Грозного. Из документа следует, что некий Федор Писемский продавал в 1576 году свою вотчину некоему Третьяку Яковлеву — «в селе Копнино, Вантеево то ж, на р. Уче» (современная Ивантеевка Пушкинского района Московской области) поместье, принадлежавшее бывшему крестьянину Федору Савинову, «который бумажную мельницу держал». Полагают, что ее водяные колеса вертелись с 1550 года. Мельница не пережила пожара.
Первая в России бумажная фабрика не стала массовым производством, обслуживала лишь секретарей царя. Возможно, она не справилась с западными конкурентами или Смутное время прекратило ее существование.
Однако из «заморского» товара бумага все же превратилась в отечественную продукцию. Много ее требовалось не только зарождающимся типографиям, но и государственным учреждениям — приказам, а также грамотным людям, число которых росло.
Кузницы кадров
История не раз меняла границы России. Одно из известных бумагоделательных предприятий того времени стояло на территории, отошедшей Российскому государству после Русско-польской войны. Воевода Михаил Шаховской устроил его на реке Виленке. Продукция оттуда, а также с мельницы в пяти верстах от Вильно поступала в казну.
Существовало бумагоделательное производство и на присоединенных в 1654 году украинских землях. В 1606 году архимандрит Киево-Печерской лавры Елисей Плетенецкий основал для лаврской типографии мельницу в Перемышле.
Старого тряпья, из которого могла получиться хорошая бумага, хватало и в центре Руси. В Москве перешли от слов к делу.
Существовало бумагоделательное производство и на присоединенных в 1654 году украинских землях. В 1606 году архимандрит Киево-Печерской лавры Елисей Плетенецкий основал для лаврской типографии мельницу в Перемышле.
Старого тряпья, из которого могла получиться хорошая бумага, хватало и в центре Руси. В Москве перешли от слов к делу.
Киево-Печерская лавра. Наши дни
Следующую попытку выпуска бумаги предприняли в XVII веке при царе Алексее Михайловиче. «Тишайший» государь санкционировал сооружение мельниц для нужд Печатного двора на подмосковных реках. Вдохновителем мельницы на Пахре в Бронницком уезде (1655) был патриарх Никон, чьи реформы вызвали раскол в православии. Для печати исправленных по его повелению религиозных книг требовалось много бумаги. Чтобы удовлетворить резко возросшую нужду, в столице наняли каменщков, из Белоруссии пригласили бумажных мастеров. По Москве-реке, куда впадает Пахра, на плотах сплавляли к месту строительства бревна и доски, камень и бумагоделательное оборудование.
Мощный весенний паводок не пощадил амбар, где находились толчеи, чаны и прочие приспособления для будущего производства бумаги. Здание восстановили, начав выделку отечественного продукта. А 5 декабря 1656 года мастер Иван Самойлов доставил в Печатный книжный приказ первую партию — 75 стоп «черной», низкого качества бумаги. Неизвестно, удалось ли добиться более высоких результатов. Своенравная Пахра трижды заливала помещения. После наводнения в марте 1657 года Никон охладел к своему начинанию. Патриарх попросил царя вернуть затраченные на строительство 400 рублей. Деньги выделили из казны, передав остатки объекта в ведение государства.
Через пять лет мельницу арендовал мастер из Голландии Иоган ван Сведен. Он пригласил опытных мастеров из Германии. После смерти арендатора собственность перешла к вдове. В начале 70-х годов XVII века продукция поступала на Печатный двор и для переписки книг. Известно, что несколько стоп получил Киево-Печерский монастырь. Выпускали здесь и оберточную бумагу.
Со временем дела наследницы пришли в упадок. В 1673 году вдова просила не забирать ее собственность в казну «безденежно».
В этом же году близ Покровских ворот, в Новой немецкой слободе на реке Яузе построили другую мельницу. Бумага оттуда поступала в Новый аптекарский и Владимирский четвертной приказы. Спустя три года предприятие взял «на оброк» Еремей Иванович Левкен, по некоторым сведениям, племянник Иогана ван Сведена.
Два черпальщика при двадцати подручных за день успевали выдать на подобной мельнице всего 7,5 пуда бумаги «московского дела». Все эти фабрики выделывали бумагу некачественную и «недобротную». Ее все равно не хватало. Дефицит покрывали импортом из Франции и Голландии. Тем не менее, бумагоделательные предприятия на Пахре и Яузе стали кузницами кадров русских мастеров.
Через два десятилетия Россия не испытывала недостатка в специалистах, овладевших секретом бумаги.
Мощный весенний паводок не пощадил амбар, где находились толчеи, чаны и прочие приспособления для будущего производства бумаги. Здание восстановили, начав выделку отечественного продукта. А 5 декабря 1656 года мастер Иван Самойлов доставил в Печатный книжный приказ первую партию — 75 стоп «черной», низкого качества бумаги. Неизвестно, удалось ли добиться более высоких результатов. Своенравная Пахра трижды заливала помещения. После наводнения в марте 1657 года Никон охладел к своему начинанию. Патриарх попросил царя вернуть затраченные на строительство 400 рублей. Деньги выделили из казны, передав остатки объекта в ведение государства.
Через пять лет мельницу арендовал мастер из Голландии Иоган ван Сведен. Он пригласил опытных мастеров из Германии. После смерти арендатора собственность перешла к вдове. В начале 70-х годов XVII века продукция поступала на Печатный двор и для переписки книг. Известно, что несколько стоп получил Киево-Печерский монастырь. Выпускали здесь и оберточную бумагу.
Со временем дела наследницы пришли в упадок. В 1673 году вдова просила не забирать ее собственность в казну «безденежно».
В этом же году близ Покровских ворот, в Новой немецкой слободе на реке Яузе построили другую мельницу. Бумага оттуда поступала в Новый аптекарский и Владимирский четвертной приказы. Спустя три года предприятие взял «на оброк» Еремей Иванович Левкен, по некоторым сведениям, племянник Иогана ван Сведена.
Два черпальщика при двадцати подручных за день успевали выдать на подобной мельнице всего 7,5 пуда бумаги «московского дела». Все эти фабрики выделывали бумагу некачественную и «недобротную». Ее все равно не хватало. Дефицит покрывали импортом из Франции и Голландии. Тем не менее, бумагоделательные предприятия на Пахре и Яузе стали кузницами кадров русских мастеров.
Через два десятилетия Россия не испытывала недостатка в специалистах, овладевших секретом бумаги.
На широкую ногу
Второе дыхание бумажное дело в России обрело при Петре I. Его преобразования требовали широкой издательской деятельности. В первой четверти XVIII века в стране выпустили больше книг, чем за два предыдущих столетия (600 научных изданий и учебников). С 1708 года книги нецерковного содержания печатали новым гражданским шрифтом. В 1703 году вышла первая русская печатная газета «Ведомости».
Побывав в Голландии, Петр задумал «во всякой губернии учинить бумажные заводы, а на тех заводах велеть бумагу делать разных рук и величеств, сиречь александрийская, пищая, почтовые, картузные, серые и синия». Картузная предназначалась для артиллерийских зарядов. На плотной александрийской вели государственную переписку.
Указом от 1721 года император запретил применять в государственных канцеляриях заграничную бумагу. Птенец гнезда Петрова Федор Салтыков изучил организацию бумажного производства в Нидерландах и Англии. На средства Монастырского приказа возвели мельницу в селе Богородском Московского уезда (1704). Дудорова мыза с речкой Дудоровкой под Петербургом получила другую мельницу, впоследствии — Красносельскую (1716).
В 1720 году на Неве за Галерным мостом построили петербургскую казенную мельницу. Оба предприятия Северной столицы делали бумагу для военно-морских нужд. Когда петербуржцы преподнесли царю первую продукцию, он не без гордости начертал: «Сия бумага делана здесь на мельнице, и можно ее сделать, сколько надобно в государстве, и тако не токмо во Франции подряжать».
Указом от 1721 года император запретил применять в государственных канцеляриях заграничную бумагу. Птенец гнезда Петрова Федор Салтыков изучил организацию бумажного производства в Нидерландах и Англии. На средства Монастырского приказа возвели мельницу в селе Богородском Московского уезда (1704). Дудорова мыза с речкой Дудоровкой под Петербургом получила другую мельницу, впоследствии — Красносельскую (1716).
В 1720 году на Неве за Галерным мостом построили петербургскую казенную мельницу. Оба предприятия Северной столицы делали бумагу для военно-морских нужд. Когда петербуржцы преподнесли царю первую продукцию, он не без гордости начертал: «Сия бумага делана здесь на мельнице, и можно ее сделать, сколько надобно в государстве, и тако не токмо во Франции подряжать».
Писчая бумага в России не была объектом кустарного производства. Бумажные фабрики изначально устраивало государство, стремившееся наладить строгий учет «стратегического» материала, связанного с государственной политикой. В 1718 году появился особый орган управления заводами и фабриками — Мануфактур-коллегия. В его ведение поступили и бумагоделательные предприятия.
Подмосковный завод за 300 рублей в год взял на откуп некто Яган Барфус. Иноземец не выдержал конкуренции с заграничной бумагой и разорился. На призыв Мануфактур-коллегии восстановить производство откликнулся купец Коротков. Организаторов бумажного дела кредитовали из казны. В 1718 году создана Полотняно-Заводская мануфактура в Калужской губернии.
Подмосковный завод за 300 рублей в год взял на откуп некто Яган Барфус. Иноземец не выдержал конкуренции с заграничной бумагой и разорился. На призыв Мануфактур-коллегии восстановить производство откликнулся купец Коротков. Организаторов бумажного дела кредитовали из казны. В 1718 году создана Полотняно-Заводская мануфактура в Калужской губернии.
Чтобы обеспечить фабрики сырьем, в армии и на флоте собирали старые паруса, несмоленые канаты, веревки, матросские койки. Гражданские люди за вознаграждение приносили старые полотняные вещи. Крестьян обложили «тряпичным» налогом.
Тряпье разрезали и перемалывали в кашеобразную массу. Черпальщик зачерпывал ее формой, валельщик снимал лист, прессовщик прессовал полусырые заготовки, выметчик вывешивал листы для просушки, сдувальщик устранял коробление, клеильщик окунал бумагу в клей, прессовщик отжимал его избыток, вешальщик вывешивал проклеенные листы сушиться, сдувальщик вновь снимал их с веревок.
Так, стараниями царя-реформатора и его соратников производство отечественной бумаги поставили на широкую ногу. Ко времени вступления на престол Екатерины II (правила с 1762 по 1796 год) в России действовала 21 фабрика писчей бумаги. К концу XVIII века работали 60 отечественных мануфактур, где выделывали бумагу методом ручного черпания.
Тряпье разрезали и перемалывали в кашеобразную массу. Черпальщик зачерпывал ее формой, валельщик снимал лист, прессовщик прессовал полусырые заготовки, выметчик вывешивал листы для просушки, сдувальщик устранял коробление, клеильщик окунал бумагу в клей, прессовщик отжимал его избыток, вешальщик вывешивал проклеенные листы сушиться, сдувальщик вновь снимал их с веревок.
Так, стараниями царя-реформатора и его соратников производство отечественной бумаги поставили на широкую ногу. Ко времени вступления на престол Екатерины II (правила с 1762 по 1796 год) в России действовала 21 фабрика писчей бумаги. К концу XVIII века работали 60 отечественных мануфактур, где выделывали бумагу методом ручного черпания.
Шаг вперед — два назад
В 1710 году в Невьянске при изготовлении бумаги использовали асбест. В 1798 году русский просветитель Николай Александрович Львов изобрел «каменный» картон с добавлением каменного угля для фортификационных сооружений.
В конце XVIII — начале XIX века в бумажную массу добавляли медный купорос, отчего листы получали голубоватый или зеленоватый оттенок. Такую бумагу называли «сахарной». Она встречается в рукописях и печатных изданиях с 80-х годов XVIII века до 10-х годов XIX века.
Во второй половине XVIII века импорт бумаги в Россию сократился вдвое. К 1825 году в стране насчитывалось 88 бумажных фабрик. Бумагоделательные предприятия делили на казенные — государственные и посессионные. Последние получали от правительства пособие землей, строениями, рабочими людьми или устраивались за счет денег, отпущенных казной «в пособие без возврата». Если владелец такой фабрики не исполнял своих обязанностей, предприятие могли отобрать в казну.
Посессионный рабочий получал стабильный заработок. В начале XIX века он составлял около 4 рублей 50 копеек в месяц (ассигнациями); женщинам платили 2 рубля 50 копеек, подросткам — 1 рубль 80 копеек. Четверть посессионных фабрик располагалась в Подмосковье, остальные в соседних губерниях — Ярославской, Владимирской, Костромской, Калужской. Помещичьи или вотчинные фабрики были организованы в имениях. Последние до 1861 года оставались наиболее массовыми. Многие работали круглые сутки. Все вместе производили свыше 700 тысяч стоп (в каждой стопе насчитывалось 480 листов) разной бумаги в год.
Во второй половине столетия ее выделкой славились Петербургская, Московская, Ярославская, Калужская и Вятская губернии.
Первая треть XIX века — время расцвета тряпичной бумаги. Император Александр I (1801−1825) ослабил цензуру, разрешил открытие частных типографий, что способствовало книгоизданию и росту выработки бумажной продукции. В 1801- 1805 годах в России напечатали 1 304 книги на русском и 641 книгу на иностранном языке.
Но в целом государственная политика в области бумагоделательного производства отставала. Несмотря на преимущество механизированного способа, до 1890-х годов в России существовали предприятия с ручным отливом бумаги и картона. Причины — отсутствие собственного бумагоделательного машиностроения, дешевизна крепостного труда и низкий, по сравнению с европейским, спрос на продукцию.
В начале XIX века среднедушевой объем потребления бумаги в Англии составлял 1,54 килограмма, в России — 0,13 килограмма. Тенденция не изменилась и через сто лет: в Англии — 27, а в России — 2,4 килограмма.
С одной стороны, государство поддерживало фабрикантов льготами и привилегиями, с другой — тормозило развитие новых технологий. Только самые трудоемкие процессы удавалось механизировать. Остальные операции производили вручную. Большинство фабричных строений оставались деревянными.
Производство начиналось в косарне, где старыми косами кромсали тряпье. Рольня предназначалась для размола будущей бумажной массы, черпальня — для формовки листов. Слова «сушильня» и «клейня» говорили сами за себя. В подкаморе производили отделку, сортировку, подсчет и упаковку готовой продукции. Условия труда рабочих бумажных фабрик были тяжелыми.
В конце XVIII — начале XIX века в бумажную массу добавляли медный купорос, отчего листы получали голубоватый или зеленоватый оттенок. Такую бумагу называли «сахарной». Она встречается в рукописях и печатных изданиях с 80-х годов XVIII века до 10-х годов XIX века.
Во второй половине XVIII века импорт бумаги в Россию сократился вдвое. К 1825 году в стране насчитывалось 88 бумажных фабрик. Бумагоделательные предприятия делили на казенные — государственные и посессионные. Последние получали от правительства пособие землей, строениями, рабочими людьми или устраивались за счет денег, отпущенных казной «в пособие без возврата». Если владелец такой фабрики не исполнял своих обязанностей, предприятие могли отобрать в казну.
Посессионный рабочий получал стабильный заработок. В начале XIX века он составлял около 4 рублей 50 копеек в месяц (ассигнациями); женщинам платили 2 рубля 50 копеек, подросткам — 1 рубль 80 копеек. Четверть посессионных фабрик располагалась в Подмосковье, остальные в соседних губерниях — Ярославской, Владимирской, Костромской, Калужской. Помещичьи или вотчинные фабрики были организованы в имениях. Последние до 1861 года оставались наиболее массовыми. Многие работали круглые сутки. Все вместе производили свыше 700 тысяч стоп (в каждой стопе насчитывалось 480 листов) разной бумаги в год.
Во второй половине столетия ее выделкой славились Петербургская, Московская, Ярославская, Калужская и Вятская губернии.
Первая треть XIX века — время расцвета тряпичной бумаги. Император Александр I (1801−1825) ослабил цензуру, разрешил открытие частных типографий, что способствовало книгоизданию и росту выработки бумажной продукции. В 1801- 1805 годах в России напечатали 1 304 книги на русском и 641 книгу на иностранном языке.
Но в целом государственная политика в области бумагоделательного производства отставала. Несмотря на преимущество механизированного способа, до 1890-х годов в России существовали предприятия с ручным отливом бумаги и картона. Причины — отсутствие собственного бумагоделательного машиностроения, дешевизна крепостного труда и низкий, по сравнению с европейским, спрос на продукцию.
В начале XIX века среднедушевой объем потребления бумаги в Англии составлял 1,54 килограмма, в России — 0,13 килограмма. Тенденция не изменилась и через сто лет: в Англии — 27, а в России — 2,4 килограмма.
С одной стороны, государство поддерживало фабрикантов льготами и привилегиями, с другой — тормозило развитие новых технологий. Только самые трудоемкие процессы удавалось механизировать. Остальные операции производили вручную. Большинство фабричных строений оставались деревянными.
Производство начиналось в косарне, где старыми косами кромсали тряпье. Рольня предназначалась для размола будущей бумажной массы, черпальня — для формовки листов. Слова «сушильня» и «клейня» говорили сами за себя. В подкаморе производили отделку, сортировку, подсчет и упаковку готовой продукции. Условия труда рабочих бумажных фабрик были тяжелыми.
Рывок технологий
После упразднения в 1803 году Мануфактур-коллегии ее обязанности перешли к Департаменту внутренних дел, который уделял особое внимание фабрикам, в том числе — бумагоделательным. К 1812 году таковые располагались в 22 губерниях, по притокам Волги и Камы в Калужской, Московской, Вятской, Ярославской губерниях, а также в юго-западной части России и по берегу Балтийского моря.
Дело в том, что технология изготовления бумаги связана с потреблением большого количества воды и водяными двигателями. Бумажная мануфактура Ольхина, построенная близ Петербурга, имела сложнейшие гидросооружения из плотин и десять верхнебойных водяных колес.
Расположению фабрик способствовали плотность населения — потребителей бумаги, а также наличие тряпья как основного сырья для ее выработки. Сбор льняных, конопляных, хлопчатобумажных и шерстяных тряпок по городам и деревням давал пропитание многим беднякам.
Из пуда сырья и получалась стопа хорошей книжной бумаги. Цена такой меры достигала двух рублей. Иногда в бумажную массу добавляли обработанную древесину, пытались применять макулатуру, солому, сено, древесную кору, обрывки пеньки и даже тополиного пуха. Эксперименты по созданию бумаги из необычных материалов с целью ее удешевления проводили члены основанного в 1765 году в Санкт-Петербурге Вольного экономического общества.
Дело в том, что технология изготовления бумаги связана с потреблением большого количества воды и водяными двигателями. Бумажная мануфактура Ольхина, построенная близ Петербурга, имела сложнейшие гидросооружения из плотин и десять верхнебойных водяных колес.
Расположению фабрик способствовали плотность населения — потребителей бумаги, а также наличие тряпья как основного сырья для ее выработки. Сбор льняных, конопляных, хлопчатобумажных и шерстяных тряпок по городам и деревням давал пропитание многим беднякам.
Из пуда сырья и получалась стопа хорошей книжной бумаги. Цена такой меры достигала двух рублей. Иногда в бумажную массу добавляли обработанную древесину, пытались применять макулатуру, солому, сено, древесную кору, обрывки пеньки и даже тополиного пуха. Эксперименты по созданию бумаги из необычных материалов с целью ее удешевления проводили члены основанного в 1765 году в Санкт-Петербурге Вольного экономического общества.
После истечения в 1835 году десятилетнего срока привилегии, выданной русским правительством иностранцу Вистингаузену на установку бумагоделательных машин, русские фабриканты стали использовать такую технику. Это явилось началом производства в России бумаги по новым технологиям, то есть — нового периода развития писчебумажной промышленности.
Московские типографии охотно приобретали бумагу, произведенную в Московской, Тульской, Ярославской, Калужской, Рязанской губерниях, петербургские снабжались из Санкт-Петербургской, Ярославской, Тульской, Московской губерний.
В окрестностях Северной Пальмиры стабильно работали Александровская фабрика Александра Ольхина и Красносельская Николая Хлебникова. Нижнюю Красносельскую фабрику основал в 1764 году английский купец Ричард Козенс. Ею владели князь Потемкин-Таврический (1782−1783), вдова генерал-аудитора Ирина Хлебникова (1783−1800), ее сын Николай Хлебников (1800−1807) и Анна Полторацкая (1807−1831). В 1812—1814 годах там работало от 200 до 450 рабочих, производивших свыше 20 тысяч стоп разной бумаги в год.
Славилась продукция Ярославской мануфактуры внуков Саввы Яковлева и производства трех угличских фабрик по изготовлению писчей бумаги. Две улейминские, Большая и Малая, находились в Угличском уезде на реке Улейме, третья — в Угличе. Отличную бумагу оттуда закупали лучшие типографии того времени — И. К. Шнора (Санкт-Петербург), С. И. Селивановского, Августа Семена, Платона Бекетова (Москва).
Пользовалась спросом бумажная продукция из села Успенского Борогодского уезда Московской губернии, а также основанного в 1743 году предприятия коллежской асессорши Елизаветы Баташевой из подмосковного села Копнино. Стабильно работали бумагоделательные фабрики в Троицком Медынского уезда Калужской губернии и Протасово близ Рязани.
Выпуск бумагоделательного оборудования частично наладили на Александровском пушечном, Ижорском и других литейных заводах. Производительность отдельных фабрик составляла от 20 до 40 тысяч стоп в год (предприятия Баташевой и Губина в Московской губернии, Ольхина в Санкт-Петербургской, Гончарова и братьев Церевитиновых в Калужской, Мещанинова в Костромской, Яковлевых в Ярославской).
Потребности жизни общества того времени обусловили разнообразие сортов бумаги. Их насчитывалось более полусотни. Названия говорят сами за себя — печатная, писчая, рисовальная, чертежная, цветная, упаковочная, обойная, патронная, картон. Для книжного дела предназначались библейная, веленевая, газетная, голландская, полуголландская, гравировальная, книжная, комментарная, любская, нотная.
Существовали и другие виды бумаги: пергаментная, гербовая, актовая, вексельная, рисовальная, картинная, портретная, альбомная, каменная (кровельный картон), мраморная, карточная, несгораемая, прокладочная, тисненая, обойная, фильтровальная, оберточная, карамельная, кондитерская, чайная, сахарная. Так называемая «масленка» употреблялась, главным образом, для упаковки табачных изделий, суррогатов кофе, сушеных фруктов, сухого кваса и других продуктов.
Однако в целом зарубежные объемы производства бумаги все еще превышали российские: в Англии — в четыре, а во Франции — в двенадцать раз. Сказывалось то, что в нашей стране свою бумагу начали производить на 400 лет позже, чем за границей.
Тем не менее, на заре XIX столетия наша страна экспортировала бумагу на ее историческую родину — в Китай, Персию, Бухару, Коканд и Хиву. В 1816 году на Петергофской фабрике установили бумагоделательную машину, изготовленную фирмой Фурдринье на экспорт.
К 1850 году машинами пользовались 50 бумажных фабрик. В 1872 и 1884 годах в Риге появились первые в империи заводы для выработки древесной массы и целлюлозный завод. К 1885 году русские бумажные фабрики насчитывали уже 135 бумагоделательных машин.
Мощный импульс российская бумажная промышленность получила с упразднением крепостного права. Реформа 1861 года отменила бесплатную рабочую силу. Дела на мелких фабриках пошли на убыль. Представители крупного капитала строили большие предприятия. С 1861 по 1900 год выработка российской бумаги возросла пятикратно.
В 80-х годах XIX века в Риге, Вологодской и Петербургской губерниях возникли первые целлюлозные заводы. Но тряпье в российском бумажном производстве использовали еще долго — до 30-х годов XX столетия.
Первую отечественную бумагоделательную машину изготовили на Петербургском литейном заводе. В 1916 году ее пустили в Петергофе. Принципиальная технологическая схема агрегата не менялась сто лет, так как в ней воплотили передовые принципы — непрерывность и автоматичность. В начале XX века в процесс внедрили электрический двигатель.
Специальные машины производили определенные сорта бумаги и картона.
Первая мировая и Гражданская войны серьезно подорвали развитие отечественной бумажной промышленности. После потрясений и перехода части предприятий в Польшу, Финляндию и к ставшим самостоятельными прибалтийским странам она долго не удовлетворяла даже скромные нужды советского государства. Довоенного уровня производства бумаги удалось достичь только к середине 20-х годов прошлого века за счет строительства новых предприятий — Сясьского, Кондопожского, Балахнинского и Вишерского целлюлозно-бумажных комбинатов. В годы первых пятилеток в нашей стране вступили в строй Камский, Архангельский, Соликамский ЦБК, заново создано сульфат-целлюлозное производство — построены Соломбальский, Марийский и Сегежский комбинаты, внесшие свой вклад в развитие отрасли.
В середине прошлого века были реконструированы целлюлозно-бумажные комбинаты в Красноярске, Котласе, Архангельске, а также Амурский ЦКК, Братский и Сыктывкарский ЛПК, Байкальский целлюлозный завод. К 80-м годам прошлого века бумажное производство в СССР возросло практически втрое.
В 1991 году производство волокнистых полуфабрикатов в СССР достигло 11 миллионов тонн в год, а бумаги — 11,5 миллиона тонн, что соответствовало пятому и шестому местам на планете. Бурными темпами развивалась в тот период и мировая бумажная индустрия.
Распад СССР и либерализация цен привели в начале 90-х годов к сокращению объемов производства в отечественной целлюлозно-бумажной промышленности на 65−70 процентов. Для сооружения целлюлозного завода производительностью 500 тысяч тонн в год требуется не менее миллиарда долларов США. Поэтому основная тенденция в мировой практике — смещение инвестиционных акцентов с нового строительства на расширение и реконструкцию действующих предприятий.
Московские типографии охотно приобретали бумагу, произведенную в Московской, Тульской, Ярославской, Калужской, Рязанской губерниях, петербургские снабжались из Санкт-Петербургской, Ярославской, Тульской, Московской губерний.
В окрестностях Северной Пальмиры стабильно работали Александровская фабрика Александра Ольхина и Красносельская Николая Хлебникова. Нижнюю Красносельскую фабрику основал в 1764 году английский купец Ричард Козенс. Ею владели князь Потемкин-Таврический (1782−1783), вдова генерал-аудитора Ирина Хлебникова (1783−1800), ее сын Николай Хлебников (1800−1807) и Анна Полторацкая (1807−1831). В 1812—1814 годах там работало от 200 до 450 рабочих, производивших свыше 20 тысяч стоп разной бумаги в год.
Славилась продукция Ярославской мануфактуры внуков Саввы Яковлева и производства трех угличских фабрик по изготовлению писчей бумаги. Две улейминские, Большая и Малая, находились в Угличском уезде на реке Улейме, третья — в Угличе. Отличную бумагу оттуда закупали лучшие типографии того времени — И. К. Шнора (Санкт-Петербург), С. И. Селивановского, Августа Семена, Платона Бекетова (Москва).
Пользовалась спросом бумажная продукция из села Успенского Борогодского уезда Московской губернии, а также основанного в 1743 году предприятия коллежской асессорши Елизаветы Баташевой из подмосковного села Копнино. Стабильно работали бумагоделательные фабрики в Троицком Медынского уезда Калужской губернии и Протасово близ Рязани.
Выпуск бумагоделательного оборудования частично наладили на Александровском пушечном, Ижорском и других литейных заводах. Производительность отдельных фабрик составляла от 20 до 40 тысяч стоп в год (предприятия Баташевой и Губина в Московской губернии, Ольхина в Санкт-Петербургской, Гончарова и братьев Церевитиновых в Калужской, Мещанинова в Костромской, Яковлевых в Ярославской).
Потребности жизни общества того времени обусловили разнообразие сортов бумаги. Их насчитывалось более полусотни. Названия говорят сами за себя — печатная, писчая, рисовальная, чертежная, цветная, упаковочная, обойная, патронная, картон. Для книжного дела предназначались библейная, веленевая, газетная, голландская, полуголландская, гравировальная, книжная, комментарная, любская, нотная.
Существовали и другие виды бумаги: пергаментная, гербовая, актовая, вексельная, рисовальная, картинная, портретная, альбомная, каменная (кровельный картон), мраморная, карточная, несгораемая, прокладочная, тисненая, обойная, фильтровальная, оберточная, карамельная, кондитерская, чайная, сахарная. Так называемая «масленка» употреблялась, главным образом, для упаковки табачных изделий, суррогатов кофе, сушеных фруктов, сухого кваса и других продуктов.
Однако в целом зарубежные объемы производства бумаги все еще превышали российские: в Англии — в четыре, а во Франции — в двенадцать раз. Сказывалось то, что в нашей стране свою бумагу начали производить на 400 лет позже, чем за границей.
Тем не менее, на заре XIX столетия наша страна экспортировала бумагу на ее историческую родину — в Китай, Персию, Бухару, Коканд и Хиву. В 1816 году на Петергофской фабрике установили бумагоделательную машину, изготовленную фирмой Фурдринье на экспорт.
К 1850 году машинами пользовались 50 бумажных фабрик. В 1872 и 1884 годах в Риге появились первые в империи заводы для выработки древесной массы и целлюлозный завод. К 1885 году русские бумажные фабрики насчитывали уже 135 бумагоделательных машин.
Мощный импульс российская бумажная промышленность получила с упразднением крепостного права. Реформа 1861 года отменила бесплатную рабочую силу. Дела на мелких фабриках пошли на убыль. Представители крупного капитала строили большие предприятия. С 1861 по 1900 год выработка российской бумаги возросла пятикратно.
В 80-х годах XIX века в Риге, Вологодской и Петербургской губерниях возникли первые целлюлозные заводы. Но тряпье в российском бумажном производстве использовали еще долго — до 30-х годов XX столетия.
Первую отечественную бумагоделательную машину изготовили на Петербургском литейном заводе. В 1916 году ее пустили в Петергофе. Принципиальная технологическая схема агрегата не менялась сто лет, так как в ней воплотили передовые принципы — непрерывность и автоматичность. В начале XX века в процесс внедрили электрический двигатель.
Специальные машины производили определенные сорта бумаги и картона.
Первая мировая и Гражданская войны серьезно подорвали развитие отечественной бумажной промышленности. После потрясений и перехода части предприятий в Польшу, Финляндию и к ставшим самостоятельными прибалтийским странам она долго не удовлетворяла даже скромные нужды советского государства. Довоенного уровня производства бумаги удалось достичь только к середине 20-х годов прошлого века за счет строительства новых предприятий — Сясьского, Кондопожского, Балахнинского и Вишерского целлюлозно-бумажных комбинатов. В годы первых пятилеток в нашей стране вступили в строй Камский, Архангельский, Соликамский ЦБК, заново создано сульфат-целлюлозное производство — построены Соломбальский, Марийский и Сегежский комбинаты, внесшие свой вклад в развитие отрасли.
В середине прошлого века были реконструированы целлюлозно-бумажные комбинаты в Красноярске, Котласе, Архангельске, а также Амурский ЦКК, Братский и Сыктывкарский ЛПК, Байкальский целлюлозный завод. К 80-м годам прошлого века бумажное производство в СССР возросло практически втрое.
В 1991 году производство волокнистых полуфабрикатов в СССР достигло 11 миллионов тонн в год, а бумаги — 11,5 миллиона тонн, что соответствовало пятому и шестому местам на планете. Бурными темпами развивалась в тот период и мировая бумажная индустрия.
Распад СССР и либерализация цен привели в начале 90-х годов к сокращению объемов производства в отечественной целлюлозно-бумажной промышленности на 65−70 процентов. Для сооружения целлюлозного завода производительностью 500 тысяч тонн в год требуется не менее миллиарда долларов США. Поэтому основная тенденция в мировой практике — смещение инвестиционных акцентов с нового строительства на расширение и реконструкцию действующих предприятий.